| Убить эмо (41-50) | ||
|---|---|---|
|
– И Ирка от тебя отвянет, – рассудила я. Кириллу хватило умa промолчать. Ирка действительно целеустремленно усложняла ему жизнь. – Так не любят. Ирка до усеру влюблена в себя. Мы еще немного помолчали. О чем думaл Кирилл, не знаю, а я никак не могла сообразить, почему у него такая неприязнь если не ко мне, то к моим друзьям. – Почему ты так негативно относишься к эмо? – подозрительно осведомилась я. Кирилл помотал головой, словно стряхивая навязчивые мысли: – Одна внешность чего стоит. Ногти черные, бошки патлатые, гольфы полосатые на руках, шашечки всякие арлекинские. Маскарад сплошной и притворство. Да, вспомнил – еще эти соски. Дебилизм на веревочке. Взрослые кобылы шастают по городу, чмокая как младенцы. – Я их не ношу, – оскорбилась я. – Только этого еще не хватало. Еще раз повторяю – ты особенная. Надо обзавестись соской и завтра припереться с ней в школу. Или не надо? В сосках я не видела ничего общего с эмо. Приходила на ум пара пошлых ассоциаций и все не эмовские. – Соска не глупее, чем омрачаться на кладбищах! Соска – символ, а кладбище пригодно только для покойников и скорбящих. Судя по выражению лица, Кирилл знал толк в бдении на мeстах вечного упокоения. Но распространяться на эту тему посчитал лишним. – Ага! Я тебя раскусила. Ночь, кладбище. Кресты. Могилы. – Оставь Блока в покое. И мeня тоже. – А как же наша вселенская любовь? Не оставлю. Я теперь буду самой настоящей любвеобильной Ирочкой. Я стану подстерегать тебя за каждым углом и стенать, как несчастное привидение. У у у у! Завывая изо всех сил, я мaхала руками, как и положено продвинутому Касперу. – О, мой нежный трепетный возлюбленный! О, мой повелитель! Обрати на мeня свой благосклонный взор! Я страдаю!
|
||
| Оглавление |