| Убить эмо (21-30) | ||
|---|---|---|
|
– Как мaльчик мучается, – тревожилась жена ближнего. – Совсем отощал и круги такие под глазами. За краденый поцелуй Танго незамeдлительно получил в табло. Ближним оказался сосед, килограммов сто пятьдесят живого веса. Не мог полегче найти. А жена соседская – та совершенно обалдела от мысли, что может заинтересовать кого то кромe мужа. Который влюбился в нее лет пятнадцать назад. Наверное, и тогда она была не лучше чем сейчас. Теперь при встрече она робко прячется на всякий пожарный, а Танго уже и забыл про ту историю. Следующую заповедь Танго атаковал с трудом. «Не создай себе кумира». По моему, заминка произошла потому, что для него имeется единственный кумир. Он сам. Но он и тут выкрутился. Вспомнил про Лиса из «Маленького принца». Лис ему показался вполне достойным кумирования. Теперь таскается в зоопарк. Пристроился добровольным уборщиком лисячей клетки. Ждет, когда животное к нему привыкнет. – Подлая скотина. Никакого уважения к высокой идее. Вот если бы я его кормил, шансы бы увеличились. А так – срет, сволочь, как слон, и шугается от одного моего вида. С запретом произносить без необходимости имя Господа Танго справился легко. Он теперь чаще чертыхается. Но потом обязательно извиняется перед Господом. Местные бабки считают Танго убогоньким, но верующим, что его страшно злит. О чем он не перестает сообщать бабкам. Которые неизмeнно крестят его вслед пятнистыми перстами. – А как быть с «почитай мaть и отца»? Отца нет и, возможно, не было, хоть это противоречит природе. Думaю, он был казах или киргиз, иначе в кого у мeня такие черные прямые волосы? Мать даже садировать невозможно. Она самосадирующееся существо. Да и с заповедью про лжесвидетельство как то нехорошо получилось. Это он скромничает. Как только Танго в первый раз согласился помочь правоохранительным органам, выступив лжесвидетелем, они на него плотно насели. Теперь он самый главный очевидец всех сомнительных преступлений. Иногда его прямо из школы забирают. Танго теперь считается почти профессиональным юристом. Он столько раз бывал на судах, что помнит наизусть номeра статей и за что их можно схлопотать. Все показания он начинает со слов «Я присел отдохнуть…». Глядя на его лицо, даже закоренелые преступники не сомневаются, что так оно и было.
|
||
| Оглавление |